В каждой семье есть человек, который не нагулялся. В нашей — это бабушка. После смерти деда шесть лет назад мы перевезли её к себе.
Мои родители говорят, что это судьба мстит им за отсутствие явных подростковых проблем у обоих детей, нас то есть — меня и сестры.
Например, в июле, получив пенсию, она на неделю рванула с лучшей подружкой на море, выключив телефон и позвонила, когда закончились деньги. Мама чуть с ума не сошла. Пришлось ехать их забирать. При этом батя ржал и попросил тещу в следующий раз просто взять его с собой.
У нее диабет в начальной стадии и когда участковый врач с серьёзным видом начал перечислять, что ей нельзя, она перебила его:
— А что будет, если я это буду есть?
— Вы можете умереть, — с самым трагичным и угрожающим видом сказал доктор.
— Да ладно вам! Что, серьёзно? То есть, в 86 лет есть такая вероятность?
Короче, колем инсулин и едим, что хотим.
Она играет в шахматы на бульваре с мужиками и выигрывает! Она поет в хоре «Весёлые старушки», ходит в театр и посещает все бесплатные городские мероприятия и концерты. А недавно завела себе вдового бой-френда на 8 лет младше себя. Теперь они отрываются вместе. В прошлые выходные он побаловал ее гонками на квадроциклах. А потом они за ужином выпили 2 литра домашнего вина и заснули перед телеком в обнимку на диване в гостиной, где мы их и застукали, вернувшись с дачи, как парочку подростков. Так дед Коля был представлен семье — онемевшей маме, офигевшим внукам и неизменно ржущему папе.
Я обожаю свою бабку — она позитивнее и энергичнее большинства моих молодых знакомых. Она любит жизнь и умеет ею наслаждаться. «А сколько той жизни!» — отвечает она моей маме на все ее: «Мама, ну как так-то?»
Хочу такую старость.
Алсу Гильмутдинова
Источник:
